НеконтактнаяВ палате было трое детей. Освещение, когда я вошел, было неяркое. То есть, не электрическое, а естественное: солнце еле пробивалось сквозь густую листву стоящих у окна деревьев. Было тихо. Как будто все спали. Два мальчика и девочка лежали неподвижно, на мое появление никак не отреагировали.
Меня предупредили накануне: «Они неконтактные!» Не знаю почему, но я сразу подошел не к первой кровати, а к дальней, стоявшей ближе всего к окну. Тут было светлее, и солнечные лучи все-таки попадали на ноги ребенка. Я поднял глаза на табличку над кроватью. Черный шрифт, кегль 18, TNR: «Аня С., 2007 г.р., пост. 22.05.2024».
Семнадцать лет. А выглядит лет на десять-двенадцать. Голова удобно лежит
на подушке и приподнята вверх,
глаза устремлены тоже куда-то вверх и вперед, как будто стремятся дотянуться взглядом до чего-то интересного, расположенного за изголовьем кровати, но никак не могут увидеть интересующий их объект. «Она неконтактная!
— со знанием дела сказала появившаяся рядом санитарка, — но с ней можно погулять».
Анюта не проявила никакого интереса ни к стоящим рядом двум взрослым, ни к словам, которые по моему разумению, могли бы хоть как-то мимически изменить лицо девочки. «Да, — подумал я, — неконтактная».
Прогулка с неконтактной девочкой показалась мне малоперспективным занятием, тем более что ей-то уж точно все равно. Но я же зачем-то сюда пришел, гулять так гулять, все-таки свежий воздух, листочки, ветерок — в любом случае полезно. Врач проинструктировал: «Только не на солнце!» Решили вывозить прямо на кровати. Так удобнее. С некоторыми трудностями совершили маневр (я и Аня) по выезду в коридор, затем по длинному коридору с приглушенным светом к коричневой железной двери
на выходе, не без труда преодолели не менее чем пятисантиметровый порог
полутемной входной зоны. На протяжении всего маршрута
Анюта продолжала пытаться увидеть что-то впереди по ходу движения, не проявляя никаких эмоций на всем пути к улице и никак не реагируя ни на тряску, ни на мою негромкую беседу с самим собой по поводу происходящего. Кровать вывозим головой вперед как учили, когда верхняя часть тела Ани оказывается вне помещения, яркий теплый солнечный свет буквально бьет по щеке девочки, она невольно зажмуривается. Я останавливаюсь и растерянно смотрю на Анюту, прикидывая, что мне делать в случае непредвиденного развития событий…
Радостная во весь рот улыбка озаряет ее лицо, головка и глазюхи опускаются, она смотрит на меня сияющим взглядом! Я смотрю на эту радостную мордашку, и в голове звучат слова из какого-то фильма¸ которые я сам часто повторяю, когда меня накрывает волна необъяснимой радости бытия: «Нравится? Это жизнь! Что тут скажешь!»
После этой прогулки, бывая в больнице, я обязательно заглядывал к неконтактной Анюте, которая на мое «привет, Анюта!» неизменно отвечала своей очаровательной, хотя и абсолютно не голливудской, улыбкой во весь рот! Недавно Анюту выписали домой. И сейчас мне кажется, что
я понимаю, что ищут ее глаза, постоянно устремленные куда-то вверх и вперед. Она пытается увидеть солнце! И этот ее взгляд, и особенно ее улыбка дают вполне удовлетворяющий меня ответ на глобальный философский вопрос: почему в этом мире все так, а не иначе. Это жизнь! Что тут скажешь!
Спасибо тебе, Господи!